Клод Моне - Стога сена

1890 год стал переломным моментом в жизни Клода Моне — ему исполнилось пятьдесят, он впервые приобрел недвижимость и договорился о покупке "Олимпии" Эдуарда Мане для последующего размещения во французской национальной коллекции. Любое из них могло оказаться самым заметным событием того периода, однако 1890 год стал также временем, когда Моне написал самую объемную художественную серию XIX века — свои "Стога". Эта знаменитая серия нашла свое вдохновение в полях, прилегающих к дому художника в Живерни, а в качестве своих основных образов заимствовала монолитные злаковые стога, которые доминировали на убранных полях с середины лета. Настоящая работа - самый запоминающийся и известный пример в группе картин, вошедших в западный канон искусства XIX века.

На этих полотнах, обычно известных как "Стога сена", преобладают гигантские конические структуры, состоящие из пшеничных колосьев и уложенные таким образом, чтобы колосья могли сохраниться без образования плесени в течение довольно продолжительного времени. В деревнях ощущалась нехватка молотилок, и ожидание пока одна из этих тихоходных машин достигнет нужного места часто занимало месяцы - летний срез зерна мог находиться в аккуратном и ровном снопе до января или февраля следующего года. Собранные стога были около трех метров в высоту, иногда достигая шести метров, их форма варьировалась в зависимости от региона. Белокурые монолиты на полотнах Моне имеют типичную форму зерновых стогов в сельской местности Нормандии - цилиндрическое основание, увенчанное остроконечным куполом из соломы.

Стога сена уже появлялись на холстах Моне до этого, но они никогда не оказывались предметом его исследований, появляясь как случайные элементы в большом пейзаже или позади фигур, прогуливающихся по убранному полю. Только в 1888 году Моне начал рассматривать стога в качестве центрального мотива композиции. Эти картины представляли собой довольно скромное начало и не отмечали никакого реального прогресса в систематическом создании серии. "Стога" Моне не были рождены "волшебным образом" его первыми встречами с ними, напротив, они стали результатом многолетнего опыта пейзажиста. Выбрав в качестве своего предмета эти величественные объекты, Моне продолжил давнюю традицию изображать сельскую местность Франции и ее обильные богатства, невольно подражая Милле и другим последователям Барбизонской школы. Тем не менее, Моне обновил и адаптировал эту традицию с поразительным эффектом: его серия стогов практически не содержит отдельных деталей; в ней нет собак и птиц, нет рабочих или гуляющих по полю. Художник сокращает свое виденье, чтобы сосредоточиться исключительно на самих стогах, на игре света и тени, на небе и горизонте. Стога никогда не засвечены солнцем или затемнены сумерками, из-за чего они никогда не теряют своей идентичности как формы. Моне заходит так далеко, что выделяет их, часто задействуя смелые цвета, и обрамляет их конические вершины ручейками света, которые словно стекают по волнистым краям. Несмотря на свою инертность, стога, кажется, излучают чувство глубокой гармонии и благополучия.

Настоящее полотно отрывается от общей организации серии несколькими решениями. Параллельность стогов доминирует в структуре гораздо меньше, чем сильная диагональ, идущая от левого края полотна к линии горизонта. Моне также использует радикальное усечение стогов, что способствует ощущению динамизма в отступающей диагональной линии рукотворных объектов; они прямо противоположны солнцу, скрытому за ними и излучающему диагональные лучи света в нижний правый угол композиции, тем самым наполняя кромки стогов и землю красными, оранжевыми и ярко-зелеными цветами. Отрезая часть самого большого стога с левого края, Моне передает монументальность этих монолитов и еще больше поражает манипулированием света в ландшафте, вызванным их физическим присутствием.

Пятнадцать "Стогов" Моне были впервые выставлены в мае 1891 года в галерее Дюран-Рюэля в Париже. Выставку сопровождало несколько других работ, но внимание публики было приковано к стогам сена. Многие искусствоведы того времени опубликовали хвалебные рецензии, а Писсарро, обычно не принимавший творчество Моне, написал в частном письме своему сыну, что, несмотря на все опасения, это "была работа великого художника". Знаменитый критик Феликс Фенеон, придумавший термин "неоимпрессионизм" четырьмя годами ранее, написал в рапсодической прозе: "Когда краски Моне соединялись в столь гармоничном звучании с еще более искрящимся импульсом? Это вечернее солнце, которое больше всего возвысило стога: летом они сияли ореолом в фиолетовых хлопьях гнева; зимой их фосфоресцентные тени рябили на солнце, и, внезапно застыв в голубом, они сверкали сначала розовым, а затем золотым".